Я вернулась в Россию, дня два назад, кажется, все еще путаюсь во времени. После потрясающего совершенно путешествия, несмотря на то что много всего пришлось переиграть. Канада очень приятна, родителям там хорошо, но что касается меня, любовь к Америке не перебьет, мне кажется, ничто и никогда. И как же сложно после месяца с лишним, проведенного в странах для людей, возвращаться в Россию, где хамство начинается уже в аэропорту в очереди на паспортный контроль, как обидно.
Впрочем. Но ты же знаешь, что не об этом я, не об этом (с).
В голове за это время все встало на свои места.
Вышло так, что там я почти не думала об Александре, плюс были проблемы со связью, все дела. Однако же по возвращению в голове не было ни капли сомнений в том, куда я хочу, к кому и с кем.
Забросила какое-то вещи на квартиру родителей, расстроилась тому, какой бардак в стране, поехала в другой аэропорт. В общей сложности часов 20 из суток провела в аэропортах. В самолете до Питера расстройство сменилось самым явным осознанием того, как я соскучилась. И как хочу видеть.
Прилетела к Александру.
Было очень трепетно, очень нежно. Несвойственно для нас нежно – без сарказма и прекрасных слов мудрости. Было близко. И эта разница была красноречивее слов, которые и вовсе не понадобились.
Я рассказывала путано, несвязно, восторженно, Саша слушал и улыбался и почти ничего не говорил. Он наливал мне чай, а я доставала из чемодана привезенное ему. Применяла многочисленные платья и кружилась в легких юбках.
А потом Саша перестал теребить мои волосы, пока я лежала рядом, уткнувшись носом и губами в его шею, взял в свою большую руку мою маленькую, перевел взгляд с потолка на изящное кольцо, которое он сделал на заказ, потому что в ювелирных кольца на мой мизинец не найти, и подарил мне на Новый год со словами «Оно не обручальное, ами, но», не поворачиваясь, чуть наклонил в мою сторону голову и сказал:
- Лени, а выходи за меня замуж. Хотя бы на пару месяцев.
И было так хорошо и естественно, что он не напрягся, не шелохнулся, у меня ничего не дрогнуло от неожиданности, не было страха потерять, не было ощущения осуществления долгожданного, удивления. Я перестала целовать его шею и прошептала:
- Это слишком серьезно. Пара месяцев, сам понимаешь, срок. Мне надо подумать.
Он засмеялся, поцеловал в висок, и в мои волосы посыпалось:
- Я люблю тебя.