Наверное, самое странное чувство, которое только можно испытать в связи с уже бывшей любовью, - это рождение у него/нее ребенка с кем-то другим. Я понимаю, что человек, которого ты любил, никогда тебе не станет чужим, как бы мало вы потом ни общались, какие бы барьеры между вами ни ставила жизнь и вы сами, по большому счету этих барьеров нет, ведь это же он, твой целиком и полностью, каждой черточкой и выбоинкой. Отношения бывших любовников всегда особенные, всегда заключают что-то невыветривающееся, касающееся только их двоих, это эмоциональная составляющая эту связь усиливает, но и без нее всё так.
Поэтому мне с трудом даются встречи Александра с его бывшими женщинами: я не только слышу эти только_для_двоих слова, я вижу недоступное мне понимание в его глазах и ее взгляд насквозь, устремленный в него. И смешно спрашивать, что, о чем, почему, ведь все в прошлом, я прекрасно это знаю, но это недоступное мне есть, и от этого неуютно. Дискомфортно от того, что чужая мне женщина может, не задумываясь, коснуться его виска, якобы поправляя очки, или, стоя рядом, говорить что-то, по-хозяйски положив руку ему на грудь или на плечо. И пускай с их стороны это, как правило, не невинные жесты, а косвенное приглашение к продолжению отношений; ощущение вдоль и поперек изведанного и потому доступного тела когда-то близкого человека мне прекрасно знакомо.
Поэтому когда я вижу своего бывшего мужа, отношения с которым в далеком прошлом, мы смотрим друг на друга с нежностью, зная все пунктики и глупости другого, ставшие в прошлом такой неотъемлимой частью совместной жизни, что уже и странностями не считаются, поэтому, крепко обнявшись на прощание, становится трудно. Без явных причин. Но словно в этом тесном прикосновении друг к другу снова соединяются, накладываются друг на друга, заполняя все щели, все те впадинки и выпуклости, неровности и шероховатости, которые идеально овпадали, когда мы были вместе, словно заполняется то, что все-таки ушло при расставании. И организм это помнит, помнит ощущение совпадения, и оторваться трудно.
Это есть.
Но вчера я узнала, что девушка моего бывшего мужа беременна, что у них скоро будет ребенок, увидела фотографии ее беременной, и вот эту мысль принять было на удивление сложно. Казалось бы: мы были вместе, мы были сказочно счастливы, мы расстались, сейчас у меня серьезные отношения с Александром, Артем за это время сменил не одну девушку, каждый живет своей жизнью и все довольны. Но ведь мы были вместе! А сейчас у какого-то другого человека родится ребенок, частичка его, когда-то моего, целиком и полностью! И вот представьте: были вы, а ребенок будет у них. И вот вы были женаты и влюблены этой пресловутой первой любовью, особенной и искренней, а все улетучилось; а они даже не в браке, вместе не так давно, а у них будет ребенок, частичка ее и его, сокровенное и только их навсегда. Я пытаюсь анализировать свои ощущения, но ничего толкового не выходит.
Рассказав все свои ощущения Саше, спрашиваю:
- А у твоей бывшей жены есть дети?
- Да. Сын, - и после паузы уточняет, чуть приподняв в едва заметной ухмылке уголок губ, - Андрей.
- Это важно? Что Андрей?
Саша смотрит на меня испытующе, и видно, что решает говорить до конца:
- Да. Мы совсем в юности, еще задолго до свадьбы, мечтали, что сына назовем Андреем.
- "И если мы произведем дитя, то назовем Андреем или Анной"? - Цитирую я Бродского.
Губы Александра расплываются в улыбке:
- Да. Именно. - Он снова становится серьезным и, погружаясь в воспоминания, говорит, - только мы почему-то всегда думали исключительно о сыне и имя обсуждалось только одно - Андрей.
- И как ты к этому отнесся? К ее ребенку от кого-то другого? К беременности? Ничего не торкнуло?
- Я его никогда не видел, даже на фото. Мы ведь совсем с ней не общаемся. И о беременности я не знал. Услышал уже позже, когда ребенку было, должно быть, уже года два, - Юля приехала, поведала. Не знаю, ами. Я так старался отгородиться от того прошлого, что... абстрагировался. Хотя думал потом, конечно, но тоже так, знаешь... все заморожено. А ты сейчас сказала про фотографии, я подумал, что вот фото было бы увидеть странно, причем не столько незнакомого мне ребенка, сколько беременной бывшей жены.
- Да. Вот я фотографии беременной барышни и увидела.
Мы некоторое время молчим, размышляя. А потом Саша немного трясет головой, освобождаясь от мыслей и воспоминаний, и обращается ко мне:
- Что меня не перестает удивлять, так это схожесть происходящего - в твои двадцать и мои до тридцати.
- Да, - улыбаюсь я, соглашаясь. - Но все-таки не все у нас повторяется, т.е. не все у меня за тобой повторяется.
- И слава Богу, милый, что не все, - серьезно отзывается Саша.
- Ну не знаю, - дразню его я. - У меня вот, если мы не расстанемся, не будет периода, наполненного радномной сменой половых партнеров и связями без обязательств и причин кроме одной очевидной.
Саша смотрит на меня молча, видимо, все еще вспоминая смутное для него время. Я уже жалею о том, что моя шутка заставила его в мыслях вернуться к тому времени, и сажусь к нему на колени:
- Прости. Ты ведь меня не бросишь за то, что я сказала, прямо сейчас, открывая мне всю эту бездну совсем не привлекательных опций?
Саша наконец улыбается, и эта пелена воспоминаний спадает с его лица.
- Я вроде не идиот, - говорит он и отвечает мне на поцелуй.