Между тем мои финансы поют романсы так жалостливо, что похоже я из Массачусетса даже в Канаду к родителям вырваться в августе не смогу. - Молодец, Мел, - резонно посмеялась в ответ на мои жалобы подруга. - Вовремя рассталась с обеспеченным мужиком - когда самой деньги бы лишние не помешали! И правда. Чертов кризис!
Мне позвонил коллега Александра, который не смог дозвонитсья Саше, очевидным образом сменившему симку на немецкую. Номера давать без спросу я не люблю. Почувствовав это по моему вежливо-сдержанному тому, коллега напрямую спрашивать не стал, но попросил передать Саше сообщение. У меня появился повод позвонить Александру. Сказать, что я не была этому поводу рада, было бы лукавством. Я позвонила, передала все, что требовалось. Саша выслушал, поблагодарил. А я сидела на подоконнике, закрыв глаза, и слушала его голос. И недоумевала, как же я могла так ошибиться, потерять это ощущение, чувство к нему, а не к кому-то. Тем вренемем из трубки донеслось: - Как ты там? - Хорошо, - оторвалась от своих мыслей я. - Прости меня, пожалуйста. - За что? - Мне показалось, немного разочарованным голосом спросил Саша. Наверное, побоялся этого совершенно ненужного разговора о той ситуации, о Денисе, о расставании. Но я и сама совсем не хотела говорить об этом. - За то, что больно укусила за ухо, - продолжила я. Саша на том конце засмеялся легко и в этот раз по-настоящему облегченно - да, он и правда не хотел объяснения и боялся его появления в разговоре, сейчас ему стало легко. - Да, это, конечно, серьезно, - наконец произнес Саша. - Вообще я поражен - такое честное признание наверняка потребовало от тебя немалой доли мужества! - О, да. Но ты же знаешь, veritas vos liberat. Это гениальные слова. Истина делает вас свободными. So true, so true. Честность иногда совершенно головокружительна. Мы посмеялись и попрощались. До следующего повода. Я люблю его. И очень глупая.
А было все так. Мне позвонил Александр и попросил приехать в Петербург, в любое время, но обязательно до конца недели. «Я объясню при встрече», спокойно пояснил он. Я приехала в воскресенье днем. Мне было странно и неловко. Позвонив с вокзала ему, я предложила встретиться в кафе, чтобы было не так awkward, на что Саша ответил коротким смешком: - Ты же знаешь… - Заминка, на языке явно вертелось обращение Ами или маленький, а, может, Лени, но Саша проглотил его и продолжил говорить выверенными интонациями. – В кафе встречаются до того, как узнают домашний адрес. И задолго до того, как его запоминают. Приезжай. Я приехала. Мне было стыдно смотреть ему в глаза, но так хотелось. Саша держался молодцом, что, впрочем, совсем неудивительно. Он говорил как ни в чем не бывало, спокойно, сдержанно, порой улыбаясь. Был галантен и предупредителен, несколько по-джентльменски отрешен, что особенно в нем привлекательно для женщин и не только: через эту отрешенность так хочется прорваться. Мы говорили. Имя Дениса не всплывало, вообще не всплывало никаких посторонних имен. Мы говорили вроде бы ни о чем, однако все, что хотели узнать и сказать, узнали и сказали. И было так хорошо. Через эту неловкость, через эту тень ошибок, через туман этих двух месяцев, как же было хорошо! А потом мы смотрели фильм Ханеке, а потом он уже дышал мне в шею и кусал ключицу, а я зарывалась пальцами в его волнистые волосы. А потом был прошлый пост. Молча, тихо-тихо. Утром он вернул мне мои ключи от этой квартиры, потому что сам уезжал в Германию до сентября – чтобы я могла забрать вещи и мало ли что еще. А я, если еду в MIT, а я скорее всего туда еду, вообще с ним не пересекусь. И тогда мы не увидимся как минимум год. И не было ни обещаний, ни попыток держать, ни пафосных слов, ни тени планов на совместное будущее, не было даже прощаний на неопределенный срок. И это было так честно, это было пронизывающе честно. Уже в Москве по телефону я все рассказала маме. Она внимательно слушала, а потом резюмировала: - Знаешь, котенок, вы либо поженитесь следующим летом, либо разбежитесь. - Он не станет снова жениться, - отозвалась я. - Запомни мои слова. Когда ты вернешься из MIT, либо поженитесь, либо потеряетесь.
И будь любовник настоящим виртуозом любовных дел, владей он всеми мыслимыми и немыслимыми техниками доставления всяческих удовольствий, все равно ничто на свете никогда не сравнится с занятием любовью с человеком, который тебя любит и которого любишь ты. Потому что этот сосредоточенный взгляд грудь-шея-губы-глаза, исподлобья, с тяжелым вздохом; эти расплывающиеся в широчайшей улыбке губы, как только вы в одну и ту же секунду открыли ненадолго глаза между очередными поцелуями; эти внезапные крепкие до боли объятия, в которых больше, чем в словах; это безудержное желание целовать-целовать-целовать все, что попадается; эта невесомая нежность, сменяющаяся укусами и властностью рук; это неподдельное, настоящее счастье в глазах от того, что вы рядом и принадлежите друг другу; эта неспособность, несмотря на общее изнемождение к рассвету, уснуть, отпустить - это неповторимо.
Я решилась на schoolarship в MIT. В связи с чем сдаю какие-это экзамены один за другим, по два в день, снова ничего не ем кроме черешни и много курю. Устала настолько, что от предрассветных сигарет на широком подоконнике кружится голова, но этот дурман чертовски приятен, потому что во все остальное время в голове жужжит рой мыслей и того_что_надо_успеть_и_смочь_сделать. Устала настолько, что не помню того, как засыпаю, но настолько напряжена, что просыпаюсь от каждого шороха. И настолько, что стоит мне увидеть что-либо трогательное/грустное/злое, я плачу: от радости, печали или беспомощности. Сегодня рыдала, когда, переключая каналы, увидела по тв то, как какие-то, простите, суки били бездомную собаку палкой. Но я все смогу.
По моей основной работе к первому числу мы сдаем проект, но, судя по всему, продления контракта, на который все во главе со мной так рассчитывали, не получаем, ибо чертов кризис. А журналистика что, журналистика для души, на этом далеко не уедешь. Переводы - да, наше все. Но хочется дальше двигаться. Мне 22 года, хочется перспектив роста, реализации здоровых амбиций, этого пути вверх-вверх по карьерной лестнице, видеть эту дорожку вперед, устремляющуюся ввысь, а не горизонтально. А как-то этого не видно. - Да, котенок, - улыбается грустно мама. - Ты изо всех сил стараешься с внутреннего переключиться на внешнее. - Ты всегда говорила работать и быть независимой, - удивляюсь я. - Да, и буду говорить дальше! Работать, чтобы быть независимой, чтобы получать больше удовольствия от остального. Тут не сублимация должна быть, а совмещение. - You're not helping, - вздыхаю я. - Sorry. Ну а чего же ты хочешь? Чтобы я тебе сказала, что делать? - Да! Я хочу, чтобы ты мне четко сказала: делай так и не делай этак! - И ты бы послушалась? - Да! - Восклицаю я. - Нет, деточка, такого не будет. Выбор всегда за тобой. - С этим у меня хуже всего, с выбором. - С этим у всех хуже всего, - отзывается мама.
С точки зрения перспектив, MIT scholarship - это то, что нужно. Это новые горизонты, это совершенно другие возможности. Это, в конце концов, страна, в которой я чувствую чебя лучше, чем где-либо еще. Это язык, на котором так приятно говорить, что не хочется останавливаться. Это движение вперед, в конце-то концов. Такой - раз - и прыжок из этго лягушатничка, в котором я барахтаюсь. И вверх-вверх! И мне хочется этого! Движения, перемен, жизни в ее полноте. Да и не держит здесь вроде бы ничего. И никто. Родители и так в Канаде, до которой оттуда, кстати, рукой подать. Друзья? Да, здесь, и они прекрасные. Но ведь, откровенно говоря, я отдельно и они отдельно. Два года мне без них вполне себе хорошо жилось при всей моей безумной к ним любви. Надо ехать. Хочется поехать! Хочется. Вот только страшно, если уж себе признаваться без кокетства. Страшно совсем-совсем одной кидаться. И ведь все, согласился, и обратного пути в ближайший год нет. Вертись, как хочешь. Одна. А я не умею быть одна, я совершенно несамодостаточна. Мне в 99% случаев нужна не помощь, а просто осознание того, что есть кто-то, кто поддержит. Когда я это знаю, меня переполняют силы и я могу горы свернуть. Но это чувство мне нужно. Но как там говорят бороться с фобиями? Боишься высоты - прыгни с парашютом? Боюишься паучков - заведи таранула? Наверное, надо вдохнуть и прыгнуть. С головой. Во все это новое.
Почему-то так выходит, что наибольшую радость в моих работах мне приносят вещи не основополагающие. По программерской работе я постоянно езжу на международные конференции, а если проще - путешествую за счет фирмы. По журналистской - получила только что аккредитацию на ммкф. yaaaaaaaay!!!! Переводы вот люблю как процесс. Впрочем, на этот месте в мою голову закрадывается мысль о том, как же я люблю спускать гогорар за текст на роскошную пару туфель, хм.
Вчера был прекрасный покер, я выиграла 700 рублей. Сегодня был отличный теннис, несмотря на бессонную ночь за покерным столом, я загоняла своего тренера. Да, чтобы играть хорошо, мне нужно быть немножко злой. На мои сомнения по поводу MIT scholarship мой американский бывший одноклассник Chris на другом конце земного шара/связи ответил фразой из нашего с ним совместного детства: - Mel! What are you a chicken?! В пору наших лет двенадцати эта фраза была достаточно веским поводом буквально для всего, что только могло взбрести в наши шальные головы. Сегодня еще нужно ударно поработать. А завтра поедем с мамой за город. Будут шашлыки, ночное вино и веселые разговоры.
Если все так хорошо, то почему же все так плохо? (с).
А социальные сети, сайты фотографий и дневники - это один большой глазок. И вот ты вглядываешься в него, видишь толпы бывших твоих настоящих, настоящих твоих бывших, настоящих твоих будущих. Ты смотришь фотографии, оцениваешь взгляды, которые, конечно, никогда не выдерживают сравнения со взглядами вашими. Читаешь дневники и узнаешь в гневных записях неназванного ею адресата, улыбаешься, потому что и в этом есть он, потому что так знакомо. Зачем? Непонятно, но не оторваться.
you know there's just one thing, only one guestion i'd like to ask you.
was it really so easy to get over? wipe me from your memory and life? leave behind? turn me off like the tv? was it worth is? is it easy to cope with your mind that can't be switched off just like that? is it easy to listen to the same songs regardless of all associations? run into snatches of your conversations supplemented by peculiar intonation in your mind? it's still there, certainly. is it easy to recall? and to picture what could have been? and then hide it hastily out of sight out of mind? was it? is it?
but you know there's one thing i know for sure. you'll never be able to answer honestly.
И ведь никогда нами когда-то любимые не станут нам безразличными. Который раз в этом убеждаюсь и в который раз удивляюсь. Все равно ты ведь знаешь каждую черточку, каждую выбоинку на коже, значение каждой мимолетной реакции. И екает, когда видишь, екает.
Вчера мама прилетела. Я встретила ее в аэропорту, как уважающий себя любовник - с букетом, мама в свою очередь вручила мне большую упаковку вкуснейшиз конфет Guylian из duty-freе. Мы приехали домой. Заглянув ко мне в комнату, мама высказалась по поводу прокуренности воздуха, что, впрочем, не помешало нам спустя несколько часов сидеть в полуночной кухне с очередным бокалом вина и курить эти самые сигареты. Мы разговаривали, о смешном и грустном, перескакивая с одного на другое. Это же так здорово, когда можно так перескакивать! Когда разговор с человеком не буксует, не вязнет в чем-то одном. Просидели до самого утра, наплевав она - на временную разницу с Канадой, я - на ожидавший меня с утра, часа этак через 4, экзамен. Было прекрасно. Удивительные открытия (не совсем открытия, скорее re-открытия) в 22 года, да: с родителями, оказывается, так хорошо. Так всегда было, только я, выпорхнув, забыла. Вообще моя удивительная особенность в том, что я осознаю, насколько же сильно соскучилась, только в тот момент, когда снова испытываю то, по чему скучала. Когда чего-то/кого-то в моей жизни нет, недостаток я понимаю только головой, а вот ощущение нехватки, причем дикой нехватки, ужасной, проедающей дыру, ко мне приходит только в тот момент, когда я снова могу почувствовать то, а каково это, когда есть нечто, чего мне так сильно не хватало. Я не видела родителей очень долго, а приезжая, пока они еще жили в России, была все равно погружена в свою другую жизнь, не вовлекаясь целиком в этот быт, этот мир. А сейчас, когда я всем своим существом здесь, накатило: как же я скучала, как же мне этого всего не хватало, все эти годы. Снова чувствую себя маленькой. It feels like home to me. Your family, always appreciate your family, they're with you thick and thin (c). У меня невероятные родители, самые невероятные родители, которых я знаю. Это как-то до слез здорово, что, несмотря на 5 лет нашей раздельной с ними жизни, мы совсем друг от друга не отдалились. И тот факт, что это единственные, наверное, люди, которые с тобой именно thick and thin, всегда-всегда, которые принимают тебя совершенно любой, со всеми ошибками и - чего уж - промахами, порой ранящими их, самых близких, - это что-то фантастическое. Ведь всегда промахи, плохие настроения, неудачи и грубости ранят именно самых близких, менее всего этого заслуживающих. Но таковы издержки: открываясь навстречу человеку, открывая ему себя, ты вкладываешь ему в руки оружие и подходишь близко-близко с открытым забралом и скинутой кольчугой. И чем вы ближе, тем меньше потребуется движения, чтобы эта пика уткнулась в тебя. Вы на это идем совершенно сознательно. И я люблю друзей, я знаю, что они со мной. У меня ы жизни были прекрасные мужчины - Артем и Саша, которые тоже, я прекрасно знаю, были именно со мной, да со мной и остаются. Но это все же другое. Родители - это совершенно другое. Сакральное прямо что-то. Как же хорошо, что так! Мы снова просидели полночи на кухне, с тарелкой вкусных французских сыров, вином, свежевыпеченным хлебом из самой потрясающей кондитерской в Москве и новой пачкой dunhill, купленной уже мамой. А я у себя, слушаю Feels like home //лишь бы не oasis, только бы не oasis//, ищу новую работу и хочу курить, но не буду: что же я, в самом деле.
Глупо, но хочу теперь к папе. Полечу в августе, по традиции.
Вечером приехала двоюродная сестра, девочка-подросток. Очень кстати: я как раз накупила вкусной еды, набила ей холодильник и жаждала кульнарных изысков. В результате сделала доброе дело - накормила ребенка ужином. Она рассказывала мне про очередную любовь, но вот незадача: - Понимаешь, Мел, он в мою подружку был влюблен! И они типа тусовались с ней вместе! - Но сейчас же не.. мм.. тусутся? - Нет! Сейчас нет! - Ну а в чем же тогда дело? Он, значит, свободный юноша, ты тоже. Вперед! - Так ведь он уже с ней тусовался, понимаешь? - Да и что же?! - Недоумевала я. - А то, что он ей уже цветы дарил, в кино звал, до дома провожал! А я уже только вторая! И я подумала, что в самом деле, а ведь довольно рано становится глупо уповать на то, что слова, обращенные к тебе, не говорились кому-то до тебя, что взгляды, устремленные на тебя, не блуждали по вырезу чужой кофты. И да, конечно, каждый раз все иначе, тем более если это что-то особенное. Все по-разному, да-да-да. И сколько же всего кроется в едва уломивом повороте головы, приглушенном голосе и особой интонации, которая может быть обращена только к тебе. В этих деталях больше, чем в словах, которые могут и повторяться. Главное, уметь эти малочи чувствовать, и они наполняют смыслом и особым значением все вокруг. Но факт остается фактом. Ведь в другой форме нечто подобное уже было. Хоть начинай западать на мальчиков-подростков!
Говорила с мамой по телефону, у них сейчас вечер. На мой, как мне казалось, легкий и ироничный рассказ о жизни, мама спросила: - Котенок, давай я в Москву приеду? - Да ну что ты, мам! Все хорошо. - Ну хочешь, приеду? Отца с работы не отпустят, я тоже надолго не смогу, но на недельку - запросто. Я и так давно собиралась, да что-то никак не займусь этим. И к своему удивлению я осознала, что хочу, чтобы мама была тут, со мной. Хочется именно с мамой поговорить на кухне с бокалом вина. С мамой пройтись по магазинам и поругаться по ерунде. Словно и не было тех пяти лет самостоятельной жизни отдельно от родителей с редкими к ним визитами, словно не было всей этой взрослости и самобытности. Go figure.
Завтра заскочу утром на работу, а потом устрою себе глобальный шоппинг. Мои вещи, в большинстве своем, в Петербурге. А пока я не вижу ни смелости, ни права туда возвращаться. Поэтому пойду и красиво спущу всю зарплату на одежду. А что? Шоппинг-терапию еще никто не отменял!
Бессонные ночи, безостановочная беготня, нервы, плюс "мне не для кого готовить" - и вот я похудела на 5 кг за месяц! И мне это совершенно не нравится! Если baggy-style по отношению к тем же джинсам актуален почти всегда, то тот факт, что мне стало велико нижнее белье, исключительно расстраивает! Надо с весом что-то делать. Все! С завтрашнего дня начинаю готовить вкусную еду! Приглашаю друзей на поздние ужины и мы прямо на ночь едим что-нибудь ну очень вкусное и не менее калорийное!!
We were friends pretty much from the moment we met. She's always been really easy to talk to. And you know with two people that know how to communicate the chemistry is always gonna be there. (c) Probably.
I seems like i'll be offered a scholarship in MIT (Massachusetts Institute of Technology). So that's where i'll be attending next fall then. I'll do my best to make this happen. But another part of me is in doubts: is it what i really want or just a cowardly way to run away from myself? My sister says it's not gonna solve any of my problems in second case. She may be right. Literature keeps telling us that what we're looking for all over the world is always so close - in ourselves, we just have to look inside properly. But i had to move to St.Petersburg to find myself two years ago. Isn't it a counterexample? Maybe we need all these long rides, tortuous pathes and fast corners to find something that's always been right in front of us? Maybe these long ways round are nessecary for us to manage to see everything clearly from afar?
- Ты стала откровеннее, - заметил мой хороший друг. - Мне стало наплевать, - объяснила я.
Я действтельно раньше всегда хотела всем угодить, всем понравиться. В моей картине мира были только светлые, пастельные тона да пасторали. И головой я понимала, что это не всегда так, но мысль эта застревала в голове и рассеивалась в этой акварели красок, размывалась водой и окончательно исчезала из поля зрения. Оптический эффект, могу написать формулу. Я осознанно не шла на конфликты, понимая, что, ввяжись я - упрямый телец по знаку зодиака - в дискуссию, пойду до конца. А мне этого не хотелось. Ведь все вокруг такое светлое, помните? И я смягчала свои колкости, проглатывала зачастую какие-то замечания, прикусывала язык, потому что в голове у меня постоянно роится множестко острых замечаний по любому вопросу.
Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что в подростковом возрасте, когда эта язвительность уже во мне зародилась, причина сдержанности крылась в присущей всем подросткам в той или ной степени неуверенности в том, кто ты. Я была профессорской дочкой, я должна была олицетворять собой интеллигентность и девочковость.
Потом, когда личность сформировалась настолько, что можно было отталкиваться не от своей предыстории, а от себя самой, когда я только-только начала давать себе волю, появился Артем, ставший моим мужем. Положительный, светлый, с христианскими мыслями про "подставь вторую щеку" в голове и на языке. Он только сейчас начинает язвить, а раньше не позволял себе даже этого. И я его так любила, что делала все для того, чтобы ненароком не обидеть, зная, что могу сделать это совершенно случайно. И он любил меня так, что я расслабилась, мы жили в этом маленьком мирке для двоих, в котором царило добро, в такой добровольной изоляции от всего. И была гармония. В этом мире не нужно было оборонительного цинизма, в нем все было хорошо, пока он существовал в своем первозданном виде. А потом, как только обстоятельства вынудили нас выйти за его пределы, все рухнуло. Потому что было ненастоящим. Я не преуменьшаю роль этого брака в моей жизни, я не называю нашу любовь иллюзоной, отнюдь. Все это было прекрасно, бесценно и по-настоящему. Но мир, выстаиваемый нами, был хрупок. Потому что держался на образах. В безудержном порыве юношеского макисмализма мы так хотели, чтобы была сказка, что из кожи вон лезли ради того, чтобы быть лучше. И мы верили в себя таких. Артем культивировал свои альтруистические мотивы, я была мягкой и покладистой. А в столкновении с реальностью внешней вылезало другое, потому что в современном мире на таких светлых образах далеко не уедешь. Я грубо сейчас говорю. Я не хочу, чтобы это грубо звучало. У нас был прекрасный брак, полный любви и сказки. Это незабываемое время. Бесценное. И настолько особенное, что ничто с ним никогда не сравниться. И я ни секунды ни разу в жизни не жалела ни о чем. Но мы были немножко не теми, кеми были на самом деле. Это не было ложью, лжи не было между нами никогда. Это был выбор каждого за себя. Но сейчас, став старше, я понимаю, что это было неправильно.
С Сашей было иначе. Начало было стремительным и бурным, было просто некогда думать о том, как ты выглядишь и что ты говоришь, было совершенно не до того. Раз - я приехала в Питер, два - я на околопоэтическом вечере, три - я у него дома, а от станции без меня отходит мой поезд Питер-Москва, четыре - я уже никуда не уезжаю. Мы были настоящими. Потому что были настолько разными, что смешно было пытаться подстроиться. Особый интерес заключался именно в том, чтобы выявить все эти разности, все эти пропасти между нами, ведь они были пленительны! Саша - это другой мир, глубокий, прекрасный, недоступный, к которому никто не допущен. Мы открывали друг друга: я - его мудрость, он - свежесть моих вглядов. Это было упоительно. Этот процесс познания кружил голову. Мы открывались навстречу друг другу, обнажали все свои самые смелые мысли и домыслы, он указывал мне новые направления, а я бросалась в них без оглядки. Я доверяла его опыту и потому не боялась, Саша получал, я думаю, огромное удовольствие, открывая для себя мои по-юношески непосредственные реакции. Мы были интересны именно в разностях. И именно в разностях мы увидели, насколько на самом деле похожи. И наша похожесть была главным открытием и лучшим откровением. И все было нипочем. Нам не грозили разочарования друг в друге, потому что мы не рисовали образов, мы с самого начала были сами собой. Нам не грозили опасения быть непонятыми, потому что через этот риск мы проходили не одну тысчу раз. Он научил меня быть настоящей. И понимать ценность именно настоящего общения, искренних суждений и безудержным в меру воспитания и нескольких других факторов реакций. И понимать, что именно такой я представляю интерес, именно такая я - это я.
И такой, уже подготовленной, выращенной Александром, я предстала перед Денисом. В чем-то похожем на Сашу, в чем-то - нет. Но суть в том, что уже не нужно было ни подстаиваться, ни идти от противного. Просто сразу было легко и безоглядочно. Было интересно, были разговоры на всевозможные темы и перескоки с одного на другое без обязательного "ой, сейчас нужно эту тему поддержать, а то..". Говорилось то, что было в голове. Говорилось обо всем без разбора и без порядка. И в этом была прелесть. Наверное, только в этом и была.
А сейчас рядом нет ни моего папы, ратующего за сдержанность и интеллигентность вплоть до альтруизма. Ни мамы, постоянно спорящей с ним по этому поводу. Ни Артема, ни Александра, ни Дениса. И я это я. И мне свободно как никогда. В мышлении. Только вот в жизни свободы слишком уж много.
Филипп Жанти - волшебник. Только что с его спектакля, который был настолько красивым и сказочным, то иногда пробирало до слез. И даже не сюжетом, не так, как выжимают слезу в американских фильмах, нет. Просто перед тобой происходило что-то настолько запредельно прекрасное, настолько невероятное по красоте, что хотелось плакать. Необъяснимо, но безудержно. Это сказочно. Волшебно. Потрясающе.
Сейчас допереведу текст, который нужно к понедельнику сдать, вызову такси и поеду к друзьям танцевать до утра.
Москва. Тут промозгло и серо. Но не по-питерски серо, не по Бродскому, не по-экзистенциальному, как серьезно сказал бы мой бывший муж или в шутку заметил бы Александр. Просто серо, по-мегаполисному. Здесь друзья, до одури близкие, но отсутствовавшие в моей жизни, по моей, впрочем, милости, два года, а это отчуждение. Тут пустая квартира. В которой не хватает родителей и Банзайки. Родители за океаном - далеко-далеко, а Банзайка еще дальше. В этой квартире впервые я одна, впервые я курю прямо в своей комнате. А ведь в Японии не курила. Здесь ничего не держит. У меня здесь учеба, что отнюдь не мешало мне жить в Петербурге. Поэтому, чтобы столица держала, был добавлен десяток интересных спектаклей, на которые я теперь хожу два раза в неделю. Поэтому я записалась на танцы. Впервые в жизни. Поэтому я возобновила занятия теннисом - три раза в неделю, в любую погоду как штык. Поэтому я купила абонемент в тренажерный зал и хожу вечерами туда. Поэтому я нашла школу верховой езды, куда начну ездить через несколько дней. Поэтому я купила велосипед и катаюсь вечерами. Поэтому я вызвала настройщика для пианино и теперь разучиваю новое. Поэтому я прошу давать мне много-много работы, несмотря на сессию, на время которой я обычно ухожу в отпуск. Поэтому я принимаю практически все приглашения куда-нибудь, благо их очень много, ведь это же такое диво - я в Москве, да еще и не сутки, а... долго. Я устаю и не высыпаюсь, но все время чем-то занята.
А то то и дело всплывают обрывки песен и слов, кусочки диалогов и взглядов, разрозненные мысли и мечты. Уж, впрочем, кажущиеся далекими, но за появление которых я себя все равно ругаю.
А как только я расслабляюсь, я хочу в Петербург. Там мне было хорошо, как никогда и нигде. Но я не представляю, как смотреть в глаза Саше. И за то, что хочу туда, не переставая думать о Денисе, я себя буквально ненавижу. И загораживаюсь, занимаю тело спортом, голову - работой, учебой, уши - музыкой (обязательно новой), а взгляд - всевозможными картинками: театрами, встречами.
'You know, when you're young everything feels like the end of the world. It's not. It's just a beginning'. (c)
The best thing about being in love is this thought "i definitely should tell him" or "he'd love that" when you see something. It fills you with tenderness and everything with such a special meaning and importance.
I just got home. My Moscow home which i got out of the habit of calling that way already. And i don't wanna switch over to russian, i feel so much easier when speaking english.
We watched 'A lot like love' with Nijo back in Tokyo last evening, i asked him to find it. And when Emily answered to Ashton Kutcher's (who's hot by the way) offer to keep in touch with her brand phrase 'Don't. You'll ruin it', Nijo laughed and asked, 'So that's what this all was about?'. Probably. I don't even know his last name. And have no pictures of him on principle. 'I can look at Keanu Reeves whenever i want', i told him. 'Yeah, you can call him too, i'm positive'. 'Yeah, that's my advantage'. 'I can sleep with Sarah Michelle Gellar in turn', he added. 'Good luck, my japanese friend', i said. 'That's how you see friendship, i see', he smiled. He was very manful during that goodbye scene, very mature, very dignified. 'I had a great time', i confessed. 'Me too, girl with a difficult name'. 'Stay cool, Nijo', i said. 'I prefer it when girls say that i'm hot, really. Take care, Am', he answered. No contacts, just bright memories. That wasn't that easy to be honest to go just like that. I attach myself to people and scenery easily, i get used to too fast. It's hard to leave it all behind, even though that's exactly how it was meant to happen.
I watched '17 again' during my flight. It turned out to be a good movie. And that Zac Efron guy is so hot despite being too sugary. That a little bit constrained smile and pixieish look do it's part. Oooh, Zac, Zac! I watched 'Friends' and cried while looking at Chandler proposing to Monica.
I have the tickets to 10 best shows of Chekhov International Theatre Festival bought by my friend. That'd keep me in Moscow. And i just can't wait.
And i called Denis the moment i got home. He said 'Hi' and kept silent blankly waiting for me to say anything. I hated him for that. I hung up the phone. And that's the way it was over. What a fast and obvious closure.
New life is about to start. I just can't see it right now. But it's definitely somewhere.
omg! this is so topical!!! i don't like this so-called poetess, but this is so topical! that's the keynote of my whole life!!
Хвалю тебя, говорит, родная, за быстрый ум и веселый нрав. За то, что ни разу не помянула, где был неправ. За то, что все люди груз, а ты антиграв. Что Бог живет в тебе, и пускай пребывает здрав.
Хвалю, говорит, что не прибегаешь к бабьему шантажу, За то, что поддержишь все, что ни предложу, Что вся словно по заказу, по чертежу, И даже сейчас не ревешь белугой, что ухожу.
К такой, знаешь, тете, всё лохмы белые по плечам. К ее, стало быть, пельменям да куличам. Ворчит, ага, придирается к мелочам, Ну хоть не кропает стишки дурацкие по ночам.
Я, говорит, устал до тебя расти из последних жил. Ты чемодан с деньгами – и страшно рад, и не заслужил. Вроде твое, а все хочешь зарыть, закутать, запрятать в мох. Такое бывает счастье, что знай ищи, где же тут подвох.
А то ведь ушла бы первой, а я б не выдержал, если так. Уж лучше ты будешь светлый образ, а я мудак. Таких же ведь нету, твой механизм мне непостижим. А пока, говорит, еще по одной покурим И так тихонечко полежим. (c) V.Polozkova
my theme line - i'm too god, too special. that's what my husband used to tell me when everything went wrong and even earlier. that's what we used to talk about with Sasha, though he is the only one who doesn't maintain and accept the position of an asshole. that's what denis told me. almost literally.
i should stop thinking about it. i've got 4 more days here in Tokyo, i'm almost done with all i had to do. so my main idea is to enjoy my japanese weekend left!